[twobearornottwobear]

Как-то меня озадачили простым вопросом о природе прощения, дескать, сила это или слабость, и что делать, если тебе съездили по правой щеке, при том, что ответ «подставь левую» подходит не всем (из чего не следует, что он в корне неверен). Я тогда отделалась общей фразой, а потом задумалась.

Прощение по гамбургскому счету не сила и не слабость. Это просто очень широкое, пафосное и весьма спекулятивное абстрактное понятие, в которое каждый тащит что-то свое.
Есть более определенные вещи. Закрытие счетов, например. Обрывание (кармической) связи. Словом, разные механизмы внутреннего освобождения от последствий встреч с мудаками. Самый простой и действенный, который я знаю, - симметричный ответ в табло сразу как только, а еще лучше – превентивно. И уже никаких счетов, претензий, рефлексий (разве что у мудака, но это уже его проблема). Ситуация усугубляется, когда сходу отреагировать нельзя, а последствия довлеют. Тут открывается пространство вариантов.

Мне в этом смысле ближе всего формулировка Айрис Мердок – под прощением обычно понимается некая эмоция, когда на самом деле это прекращение некой эмоции.
Когда уже нет объединяющих чувств обиды или гнева. Когда, столкнувшись с этим человеком через пару лет, ты его даже не узнаешь. А если узнаешь – не сразу вспомнишь, что тебе Гекуба и что ей ты. Достичь такой степени свободы удается не всем.

Другой вариант – известное блюдо, которое следует подавать холодным. Но при мысли о нем многие почему-то тут же вспоминают, что они выше этого и вообще им лень. Это довольно-таки кривая отмазка. Если человек столько времени носит в себе нечто, и мучается, что оно никак не отпустит, – значит, он не выше и нечего заниматься самообманом.
А вот аргумент про «лень» я понимаю очень хорошо. Да, бывает, когда действительно лень. Та самая лень, которая есть неосознанный страх перед действием.

Возвращаясь к ответу про левую щеку – это годное решение. Но оно подходит для тех, кого уже действительно не колебёт. От слова совсем. Им просто нечего прощать. Ведь, в конце концов, все на свете такие пустяки в сравнении со смертью и любовью. Ну и с мировой революцией, разумеется.